Влюбленные в искусство

Первая ракетка мира Динара Сафина: Ищу игру, забытую в Токио

Наш спецкор вместе с первой ракеткой мира Динарой Сафиной попытался докопаться до причин ее разгрома в полуфинале от американки Венус Уильямс.

«ПРИШЛА ПОРА МЕНЯТЬСЯ»

1:6, 0:6. Я копался в статистике, чтобы разыскать: кому и когда в последний раз так проигрывала Динара Сафина. А потом вдруг понял, что копаться надо не в статистике, а в своей памяти. Ну конечно: 2009-й год, Мельбурн, финал «Австралиан оупэн». 0:6, 3:6 – тогда Динара пала жертвой Уильямс-младшей. Получается, в ключевых матчах сезона Сафина проигрывает сестричкам беспросветно. Почему?

– На этот раз причина такого ужасного поражения кроется в одном: Венус слишком хороша на траве, – объясняет Динара. – По крайней мере слишком хороша для меня. Она с первого удара ставит меня в такую позицию, что я перестаю что-либо успевать. Мне это тяжело, непривычно. Нужно как-то создавать предпосылки для завоевания очка, выращивать его. Но Венус на траве не дает мне этого делать. Другое покрытие – пожалуйста. В Риме-то на грунте я ее в мае обыграла…

– Хорошо, но вы вообще видите возможности для творческого роста в данном направлении? Верите, что сможете когда-нибудь улучшить свою игру настолько, что будете соревноваться с Венус на траве хотя бы на равных?
– Меня саму этот вопрос очень интересует. Поэтому сразу после игры обсуждала его с тренером.

– И что сказал мистер Крайан?
– Сказал, что трава – это не мое покрытие. И к этому следует отнестись как к данности.

– Безнадежная формулировка.
– Ну… он что имеет в виду? Что если продолжу играть в тот же теннис, что и сейчас, то шансов обыграть Уильямс будет мало. Ничтожное количество. Но если изменить манеру игры, то они появятся.

– Менять стиль только ради Уимблдона? Разве это разумно? Турниров-то травяных – раз-два, да обчелся. Да и мало ли великих игроков ни разу в Лондоне не выигрывали?
– Не, вы не поняли. У нас уже более глубоко разговор зашел. Тренер ведет речь о том, что мне надо начинать играть иначе – в любом случае. Безотносительно к Уимблдону. Если я, конечно, хочу оставаться номером один и хочу выигрывать турниры «Большого шлема». Он считает, что с моей нынешней игрой соперницы рано или поздно прибьются ко мне. И я начну падать вниз по рейтингу.

– А вы сами как считаете?
– Я с ним полностью согласна.

«ТРЕНЕР ЖДЕТ МОЛЬБЫ СОПЕРНИЦ»

– И какой стиль он хочет вам привить?
– Ну, это, может, и не стиль даже, а… как сказать… Манера поведения в ключевых игровых ситуациях. Скажем, если первая подача у соперницы не проходит, то я ее должна не абы как на ту сторону перебивать, а сразу точно в угол. Чтобы, когда мяч падает на хавкорт, это было бы без вариантов мое очко. В общем, Желько хочет, чтоб я играла, как Венус в этом злосчастном полуфинале.

– Да, это уже не стиль и даже не манера поведения – это просто новый уровень мастерства, мне кажется.
– Пусть так. Но очевидно, что нам нужно что-то менять. Потому что за счет игровой стабильности, которую я за последний год обрела, я уже не смогу двигаться вперед, обыгрывать десятку лучших. Надо делать новый шаг. Других шансов остаться на плаву просто нет.

– Но как это сделать? И – главное – когда? Ведь график-то напряженный: турнир на турнире сидит и турниром погоняет.
– Это верно. Тренироваться решительно некогда. Уже 20 июля мне нужно быть на очередном турнире в Словении. Что ж, значит, поменяем подход к теннису через матчи. Тренер мне прямо говорит: «Ты не бойся. Ты лучше проиграй, но покажи мне, что стала другой! Пускай ты будешь ошибаться, иногда бить в фон – мне все равно. Главное, чтоб я увидел страх в глазах твоей соперницы. Чтобы ты с приема метила в угол корта, а она молилась: только бы не попала!» Вот над такой агрессивной игрой мы будем теперь работать. Венус преподнесла мне на этом Уимблдоне отличный урок. Я атаковала ее вторую подачу, принимала жестко, но – в середину. И смысл? Абсолютно никакого – она забивала меня, как ребенка.

– А были в вашей карьере матчи, которые Желько Крайана устроили?
– Скажем, после того же поединка с Моресмо он похвалил меня за то, что в каждом ударе чувствовалась энергия. И было ощущение, что я оказываю на француженку все больше и больше давления. Идеалом же моим по сей день остается прошлогодний турнир в Токио. Вот там я играла так, как должна. Так, как хочу играть сейчас. Там, если мяч у меня был на ракетке, то через секунду он оказывался уже в углу на противоположной половине корта. Я все ищу ту игру, но никак не могу ее обрести. Но, главное, я знаю, что она у меня была. И, значит, обязательно вернется.

«ПОДГОТОВКА К УИМБЛДОНУ-2010 ИЗМЕНИТСЯ»

– Похоже, вы своему тренеру безгранично доверяете.
– А как иначе?

– Но вы же сами страдаете от этой привязанности. Во время четвертьфинала с Лисицки даже крикнули самой себе: «Ну не смотри на него, хватит!»

– Было дело. Во время игры требовать от него помощи действительно нелепо. Не выйдет же он за меня играть, правильно? Вот я и запретила себе поворачивать голову в его сторону.

– К Уимблдону вы готовились на турнире в Хертогенбоше как раз без тренера. Почему?
– Желько отсутствовал по причинам личного характера, в которые не хотелось бы вдаваться.

– И вы там дошли до полуфинала без него!
– А вы видели, как меня Танасугарн в полуфинале «раздела»?

– Видел по телевизору. Видел даже, как вы вызвали на корт тренера в какой-то момент. И вместо Крайана к вам вышел физиотерапевт.
– Именно. И вот, послушав его, я в очередной раз поняла, как много для меня значат слова Желько. Когда он вернулся, все сразу встало на свои места. Я подумала тогда: «Господи, наконец-то я слышу те слова, которые мне нужны, а не какую-то ерунду!»

Да, Крайан иногда может и в очень жесткой форме мне свои претензии высказать. Но это всегда идет мне на пользу.

– Измените ли, кстати, вы как-то свою подготовку к следующему Уимблдону?
– Да, скорее всего я после «Ролан Гарроса» играть ничего не буду. Турнир «Большого шлема» – штука изматывающая. Поэтому после него надо немного отдохнуть от соревнований, отдышаться. Лучше уж в Лондон прилететь на недельку пораньше и потренироваться хорошенько на траве.

– Хочу задать вопрос, который меня мучил весь Уимблдон: английский слоган «Невозможно – это ничто», написанный у вас на футболке, – это ваша придумка или спонсора-экипировщика?
– Спонсорская.

– Но вы с ним согласны?
– А вы думаете, почему я эту майку все время ношу?